В аэропорту мы с Ласом разделились. Он отправился общаться с людьми - его способностей вполне хватало, чтобы ему выкладывали все начистоту. В первую очередь Ласу предстояло пообщаться с техниками, готовившими злополучный (или правильнее будет сказать - счастливый?) «боинг» к полету, потом с диспетчерами и, если получится, с экипажем. А я отправился к дежурившим в аэропорту Иным.
Как и положено, двое их было - Темный и Светлый. Нашего я, конечно, знал - Андрей, молодой парень, пятый уровень, в офисе появлялся редко, постоянно работал в аэропорту. Темного видел несколько раз, когда самому приходилось куда-то улетать или возвращаться.
Конечно, они уже были в курсе случившегося. И Андрей, и пожилой Темный по имени Аркадий с удовольствием обсудили со мной историю с самолетом - вот только ничего полезного они не знали и сказать не могли. У Темных мальчик уже получил ироническое прозвище «Мальчик, который не полетел», вот, пожалуй, и все ценное, что я узнал. А еще заметил, что отношения Андрея и Аркадия вполне дружеские, и мысленно отметил: рекомендовать более частую смену дежурных. В принципе ничего запрещенного в дружеских отношениях между Иными нет. Бывают такие случаи… я сам дружил с семьей вампиров, а в Питере даже есть уникальная семья Светлого волшебника и Темной прорицательницы, правда, не работающих в питерских Дозорах… Но в случае с молодым Светлым и опытным Темным возникал риск нежелательного влияния.
Лучше перестраховаться.
С этой мыслью я еще побродил по аэропорту, обнаружил стоящего в очереди на регистрацию вампира, от скуки проверил у него регистрационную печать - все было в порядке. Подмывало снова выпить пива, но это уже было бы чересчур. С другой стороны… за руль мне сейчас не надо… я поймал себя на том, что толкусь все ближе и ближе к бару.
К счастью, появился Лас - бодрый и веселый. Я облегченно отвернулся от ресторанчика и помахал Ласу рукой.
- Девяносто четыре процента! - радостно сообщил он мне.
Я вопросительно приподнял бровь - ну, во всяком случае, попытался изобразить именно это.
- Меня давно занимал вопрос, сколько людей ковыряют пальцем в носу, когда уверены, что их никто не видит. Так вот, я опросил ровно сто человек - из них девяносто четыре сознались!
На секунду мне показалось, что Лас сошел с ума.
- И ты спрашивал людей об этом вместо поиска чего-то странного?
- Почему «вместо»? - обиделся Лас. - Вместе! Сам подумай, как минимальным магическим воздействием заставить людей вначале говорить правду, а потом покрепче забыть о расспросах? Я представился социологом, который с разрешения руководства проводит опрос. Спрашивал о всяких наблюдаемых странностях, о том, как они провели сегодняшнее утро… в общем, все, что положено. Все это под действием «Платона». А в конце задавал вопрос про ковыряние в носу. Сам понимаешь, человек, который сознался, пусть даже в анонимном опросе, что наедине сам с собой выковыривает пальцем козюли из носа, постарается побыстрее забыть всю историю. И для дела полезно, и я получил ответ на вопрос!
- Зачем тебе этот ответ? - спросил я. - Люди наедине сами с собой часто совершают… ну… не самые красивые поступки. Поковырять пальцем в носу - мелочь в общем-то.
- Конечно, - согласился Лас. - Так это ведь и показательно! Подавляющее большинство людей будет насмерть стоять за такую ерундовую ложь. Отрицать не то, что заглядываются на недозрелых нимфеток, не платят налоги или подсиживают коллег на работе, - а банальную, никому вреда не приносящую, смешную вещь - ковыряние пальцем в носу! Это многое говорит о людях.
- Следующий раз спроси про ковыряние пальцем в другом месте, - мрачно ответил я. - Что по делу?
Лас пожал плечами.
- Самолет был нормальный. Проверяли его как положено, никаких нареканий… кстати, а ты знал, что самолеты можно выпускать в полет, когда у них часть аппаратуры не работает? Так вот, у этого никаких нареканий не было. И самолет новенький, три года назад сделан, не какая-нибудь рухлядь после китайцев.
- То есть упасть он не должен был? - уточнил я.
- Все в руке Божьей, - пожал плечами Лас и блеснул знанием Библии: - И птица с неба не упадет без воли Господа! Тем более - самолет. Ну… он и не упал.
- Но ведь мальчик пророчил… - сказал я. - И линии вероятности указывали на неминуемую катастрофу… Хорошо. Самолет был исправный, экипаж опытный. Хоть какие-то странности были?
- Касательно самолета - или вообще? - уточнил Лас.
- Вообще.
- Ну… один полицай местный поутру обосрался.
- Что?
- До туалета не добежал. Наложил в штаны. Ему в дежурке старую форму нашли, он в душе отмылся…
- Лас, да что тебя так тянет на всякую брутальность? - возмутился я. - Если даже с работником полиции случился приступ дизентерии, это не повод для обсуждения… и уж тем более - иронии! Ты же Светлый! Светлый Иной!
- Так я обоим полицаям сочувствую, - небрежно обронил Лас.
У меня что-то екнуло в груди.
- Обоим? Беляшей в местном кафе поели?
- Да нет, у второго с пищеварением все в порядке, - успокоил Лас. - Второй с ума сошел.
Я ждал. Было понятно, что Лас ждет уточняющих вопросов и что информацию он излагает дозированно вполне сознательно - для пущего драматизма.
- Тебе неинтересно? - спросил Лас.
- Докладывай по форме, - попросил я.
Лас вздохнул и почесал затылок.
- Да в общем-то ничего особенного. Но как-то выбивается из рутины повседневной жизни. Утром, примерно в то время, как ты из аэропорта уехал, случилась неприятность с нарядом патрульно-постовой службы. Один полицай, Дмитрий Пастухов, пошел в сортир, но не добежал. А второй… второй чуть позже зашел в дежурную часть, положил на стол кобуру, документы, рацию. Сказал, что утратил интерес к работе в органах охраны порядка, и ушел. Начальство пока даже сообщать никуда не стало. Надеется, что одумается и вернется.
- Поехали, - сказал я.
- К кому первому?
- К тому, что не добежал.
- А к нему ехать не надо. Я же говорю - он помылся, переоделся и вернулся на рабочее место.


С первого взгляда никак нельзя было сказать, что сегодня утром полицейский Дмитрий Пастухов попал в столь деликатную и, чего уж греха таить, постыдную ситуацию. Разве что форменные брюки, если повнимательнее присмотреться, были ему чуть великоваты, да и тоном чуть отличались от кителя.
Зато выглядел он просто великолепно. Одухотворенно, можно сказать. Как сказочный милиционер, задержавший бандита на месте преступления и получающий из рук генерала наручные часы с гравировкой «За отвагу при исполнении служебного долга». Как летчик-испытатель, дотянувший-таки самолет с отказавшим мотором до аэродрома - и ощутивший, как колеса мягко коснулись земли. Как прохожий, что смотрит на рухнувшую за его спиной, там, где он только что прошел, гигантскую сосульку и с нелепой улыбкой достающий из пачки сигарету…
Как человек, переживший смертельную опасность, уже осознавший, что остался жив, но еще не до конца понявший - зачем.
Дмитрий Пастухов прогуливался перед входом в аэропорт, не по-уставному заложив руки за спину и как-то очень добродушно и дружелюбно поглядывая вокруг.
Но по мере того как мы с Ласом подходили к нему, на лице полицейского проступало совсем другое выражение.
Как у милиционера, которому улыбающийся генерал говорит: «Молодец… молодец… знал же, наверное, чьего племянника арестовываешь, - и не испугался? Герой…»
Как у летчика, в чьем самолете, уже катящемся по бетонке, свирепым жадным пламенем вспыхивает топливный бак.
Как прохожий, что, разминая сигарету и не отрывая взгляда от расколовшейся сосульки, вдруг слышит над головой «Берегись!!!»
Он меня боялся.
Он знал, кто я такой. Ну, может, не точно… но представляться проверяющим, журналистом или санитарным врачом смысла не имело.
Он знал, что я не человек.
- Лас, подожди здесь, - попросил я. - Лучше я сам…
Пастухов ждал, не пытаясь уйти или сделать вид, что не замечает моего приближения. К оружию, чего я слегка опасался (не хотелось начинать разговор так энергично), он не тянулся. А когда я остановился в двух шагах, глубоко вздохнул, неловко улыбнулся и спросил:
- Разрешите закурить?
- Что? - Я растерялся. - Конечно…
Пастухов достал сигареты, жадно закурил. Потом сказал:
- Большая просьба… не надо больше заставлять напиваться. Меня из органов попрут! У нас сейчас очередная кампания, даже за появление на работе с похмелья выгоняют…
Несколько секунд я смотрел на него. А потом что-то сложилось в голове, и я увидел серую московскую зиму, грязный снег на обочине проспекта Мира, бесчисленные ларьки у метро «ВДНХ», двух подходящих ко мне милиционеров - один постарше, другой совсем молодой парень…
- Извините, - сказал я. - Вам тогда сильно досталось?
Полицейский неопределенно пожал плечами. Потом сказал:
- А вы совсем не изменились. Тринадцать лет прошло… а даже не постарели.
- Мы медленно стареем, - сказал я.
- Угу, - кивнул Пастухов и выбросил сигарету. - Я не дурак. Я все понимаю. Так что… говорите сразу, что вам нужно. Или делайте, что вам нужно.
Он меня боялся. Ну а кто бы не испугался человека, который одним словом может заставить вас делать все, что угодно?
Я опустил глаза, ловя свою тень. Шагнул в нее - и оказался в Сумраке. В этом не было особой нужды, но все-таки из Сумрака аура сканируется тщательнее.
Полицейский был человеком. Ни малейших признаков Иного. Человек, и не самый плохой.
- Расскажите, что произошло сегодня утром? - спросил я, возвращаясь в обычный мир. Пастухов мигнул - наверное, ощутил дыхание Сумрака. Заметить мое исчезновение на такое короткое время он никак не мог.
- Мы с Бисатом здесь стояли, - сказал он. - Так… трепались. День сегодня был хороший. - По интонации было понятно, что сейчас он уже так не считает. - Тут вы прошли…
- Вы меня узнали, Дмитрий? - спросил я. Накладывать заклинание правды не было никакого смысла - он говорил честно.
- Ну, вначале просто понял, что вы из этих… - Полицейский неопределенно повел рукой. - А потом узнал, да…
- Как поняли?
Пастухов посмотрел на меня с удивлением.
- Ну… я таких, как вы, сразу узнаю…
- Как?
До полицейского дошло.
- А что, это редкость? - спросил он, явно о чем-то размышляя.
- Не то чтобы редкость. - Я решил ничего не скрывать. - Но обычно нас видят такие же Иные, как и мы. Узнают по ауре.
- Аура - это вроде свечение такое вокруг головы, да? - наморщил лоб Пастухов. - Я думал, его психи всякие видят. И жулики.
- Не только вокруг головы, не только психи и жулики. А что видите вы?
- Да я по глазам вас узнаю! Вот с тех пор, как с вами встретился первый раз… - резко сказал Пастухов. - У вас глаза… как у сторожевого пса.
Если бы я только что не сканировал его ауру, то уверился бы, что передо мной какой-то странный слабый Иной, который воспринимает чужие ауры очень своеобразно. В конце концов, аура действительно сильнее вокруг головы, а на лице сильнее всего излучают свечение глаза. Может, он так и считывает Иных?
Ну нет же, он не Иной, он человек…
- Любопытно, - признался я. - Значит, как у пса?
- Без обид, - пожал плечами Пастухов. Он потихоньку приходил в себя.
- Да какие уж тут обиды. Я собак люблю.
- А еще есть те, у кого глаза как у волка, - сказал Пастухов.
Я кивнул. Понятно. Значит, так он видит Темных.
- Продолжайте, пожалуйста.
- Утром вы прошли мимо, - сказал Пастухов. - Ну… я напрягся, конечно. Почему-то думал, дурак, что вы меня тоже запомнили, как и я вас. С чего бы, на самом-то деле? Вы, наверное, такие фокусы с людьми каждый день проделываете.
- Нет, - сказал я. - Нельзя. Тогда ситуация была критическая. Ну и я сам… был очень молод и неопытен. Что придумал, то и сделал… Вы продолжайте.
Пастухов вытер пот со лба. Пожал плечами.
- Потом «волк» один прошел… ну… обычное дело. В аэропорту я каждый день ваших вижу. А потом вышел еще один… тут меня страх и пробрал.
- Тоже «волк»? - уточнил я.
- Нет… - Пастухов замялся, затоптался на месте. - Никогда таких не встречал. Я его «тигром» про себя назвал. У него такой взгляд… будто он кого хочет, того и сожрет, прямо на месте… И я… я почему-то подумал, что он меня вычислит. Поймет, что я его вижу. И убьет тут же. Да что я говорю, я не подумал, я и сейчас так думаю! Он бы меня убил. В ту же секунду. Я и решил отойти. Сказал напарнику, что живот схватило, и в туалет. Бисату-то что сделается? Он же ваших не видит! Но я когда отходил, то смотрю - Бисат этого… «тигра»… останавливает!
- Ты можешь его описать, «тигра»?
Пастухов помотал головой.
- Я только издалека его видел. Мужчина, средних лет, среднего роста, волосы темные…
- Очень не люблю людей с такими приметами, - поморщился я. - Как же ты взгляд его разглядел на расстоянии?
- А я взгляд на любом расстоянии вижу, - серьезно ответил Пастухов. - Сам не знаю почему.
- Национальность?
Дмитрий задумался.
- Обычная, наверное. Уроженец европейской части.
- То есть не кавказец, не азиат, не скандинав…
- Даже не негр.
- Еще что-нибудь?
Пастухов закрыл глаза и нахмурился. Он искренне старался.
- Багажа у него не было. Когда он стоял рядом с Бисатом, я заметил - у него руки пустые. Вряд ли прилетел так, правда?
- Спасибо, это интересно, - сказал я. Конечно, на самом деле багаж мог быть и невидим. Я как-то сам протащил в самолет невидимый чемодан, чтобы не платить за перегрузку…
Полицейский вздохнул и сказал:
- Наверное, надо было вернуться. Только у меня и впрямь живот свело так, что боялся до туалета не добежать… - Он осекся, потом продолжил: - Я и не добежал. Да вы уже знаете, наверное.
- Знаю, - кивнул я.
- Навалил в штаны, - обреченно сказал Пастухов. - Нет, если бы расстройство какое, дизентерия - так с кем не бывает? А тут… на ровном месте… Пока почистился как смог, пока в дежурку зашел… взял там со старой формы на подмену штаны… Дежурный ржет, понятно, к вечеру все знать будут… Вернулся на пост.
- И?.. - Это интересовало меня куда больше, чем проблемы со здоровьем и реноме Пастухова.
- Да вроде ничего. Бисат стоит, улыбается. Я его спросил, что было с тем, кого он остановил. Бисат рукой махнул, говорит: «Все в порядке, никакого смысла не было его задерживать». Ну, думаю, пронесло… А тут Бисат вдруг снимает китель, погоны так аккуратненько с него сдирает! Бляху сдирает! Документы достает. Пистолет, рацию, спецсредства… И все вручает мне! Я спрашиваю, что с ним. А он отвечает: «Это все смысла не имеет, нет никакой надобности в моей работе». И к электричке! Я ему кричу вслед, а он рукой машет - и вперед! Сейчас, наверное, уже дома.
- Я слышал, что он сам зашел в дежурную часть, - заметил я.
- Роман небось сказал? - уточнил Пастухов. - Это я его так попросил, когда вещи отнес. Все-таки одно дело, когда человек прямо на улице все бросил, другое - когда в дежурку сдал. Может, одумается, вернется? Ему и так неприятностей светит по полной… хотя, наверное, через дурку пропустят и уволят по состоянию здоровья…
- Ты сам-то веришь, что он вернется? - спросил я.
Пастухов замотал головой:
- Нет. Не верю. Это «тигр». Это он что-то такое с ним сделал. Может, велел так… как вы мне напиться тогда приказали… А может, что-то другое. Не вернется он.
- Спасибо, - сказал я искренне. - Ты хороший человек, мне кажется. Извини, что тогда так вышло.
Пастухов замялся. Потом все-таки спросил:
- Ну и что теперь со мной будет? Велите все забыть?
Я задумчиво смотрел на него. Не хотелось мне применять к Пастухову даже самые простенькие заклинания. Странный он человек, пускай и хороший.
- Даешь честное слово никому и ничего не рассказывать про наш разговор? - спросил я. - И вообще про нас?
- Да что я, дурак, что ли? - возмутился полицейский. - Кто же мне поверит? Никому я не расскажу!
- Тогда еще вопрос напоследок. Когда ты один и вокруг никого нет - ты ковыряешь пальцем в носу?
Пастухов открыл и закрыл рот. Неожиданно покраснел. А потом сказал:
- Ну… если потребность есть… бывает.
- Я как-нибудь к тебе загляну, надо будет еще поговорить, - сказал я. - Но ты не беспокойся. Только разговор по душам, ничего более.
- Ага… - неловко сказал Пастухов. - Спасибо…
- Не хочешь задать мне никаких вопросов?
Пастухов медленно покачал головой:
- Хочу. Но не буду. Меньше знаешь - крепче спишь.
Я уже шел к Ласу, когда он меня окликнул:
- Вы поможете Бисату?
- А почему ты думаешь, что я стану ему помогать? - спросил я.
- Ну… - Полицейский замялся. А потом вдруг улыбнулся: - Потому что собака - друг человека. Правда?
Я погрозил ему пальцем и подошел к Ласу.
- Чего там? - с любопытством спросил Лас.
- Он тоже ковыряет пальцем в носу, - ехидно сказал я. - Данные полицая, который ушел с поста, записал? Звони в информационный, нам срочно нужен его адрес. Хотя нет, ты за руль, я сам позвоню, пока будем выезжать